Дворовое детство в ссср хорошо или плохо. Счастливое советское детство. Возникновение города и его прошлое
Вот попался мне такой текст. К сожалению не знаю автора (источник указан, но видимо не автор), а он писал о своей жизни. Да лубок, да только светлые воспоминания, да было и другое. Но на самом деле надоело уже все грязное, пошлое и отвратительное. А прочитав воспоминания о детстве этого человека подумалось, я тоже помню только светлое. Возмоно так и было, возможно это свойство памяти человека. Не важно. Главное тепло на душе стало после этого. :-)
Это песня Советской империи СССР, моей Родины, великой, могучей, любящей, по-отечески суровой, лучшей страны на свете.
Я родился в 1959 году, когда уже начался ядерный век и были запущены первые спутники. Наша семья занимала двадцатиметровую комнату в большом пятиэтажном доме из светлого кирпича. Соседкой была добрейшая старушка Агафья Леонтьевна, пережившая блокаду. Она очень привязалась ко мне, и я запросто заходил в ее чистенькую комнатку слушать сказки. На стенке в кружевном кармашке висела медаль за оборону Ленинграда. Пенсия у нее была маленькая, 27 рублей. В переводе на нынешние лукавые деньги, может быть, тысяч десять. Но она всегда имела в запасе для меня конфету «Ласточка».
Двери подъездов нашего дома были застеклены, на газонах росли цветы и кусты сирени, а асфальт каждое утро поливала из шланга дворник тетя Тина. Мы были с ней дружны и она всегда разрешала помогать чистить снег или подметать.
Мир был большой, радостный и таинственный. Со времени войны не прошло еще 20 лет, и близость ее чувствовалась. На праздник Победы ходили молодые, все в наградах, веселые ветераны. Дети постоянно играли в войну. Мы ползали по газонам с палками, заменявшими ружья, таились в кустах, выслеживая «фрицев», учились рисовать звезды и фашистские знаки. Около дома стояло мертвое обгоревшее дерево, а чуть поодаль, на пустыре — осевшие развалины дома, которые мы до мозольных пузырей долбили железными прутьями от старых кроватей, желая пробиться в подвал. Развалины исчезли после нескольких субботников.
На субботники выходили взрослые жители из соседних домов и, конечно, дети. Нам очень хотелось найти снаряд или мину. Это была не шутка. На окраинах, в огородных канавах еще валялись ржавые гильзы от крупнокалиберных снарядов. Там же попадались минометные заряды, которые из-за хвостовых стабилизаторов называли летучками. Ребята, ходившие в район противотанкового рва «трофейничать», нередко оставались калеками.
Детей во дворе было много, и мы постоянно во что-то играли: пятнашки,12 палочек, хали-хало, пробки. У девочек были свои игры. Например, они устраивали “секреты”. Делалось это так: в земле выкапывалась ямка и в нее клали цветок или красивый фантик, который накрывали кусочком стекла и засыпали землей, а потом осторожно расчищали это место, и из-под земли появлялся «секрет». Ну, и, конечно, скакалки, классики, куклы.
Большой радостью было, когда самосвал привозил песок. Обычно это происходило раз в две недели. Мы набрасывались на кучу со своими машинками. Прокапывали норы, прокладывали дороги, строили дома. Мама кричала из форточки: «Саша, кушать». Куда там… Я не слышал и жужжал в песке разворачивая грузовик, пока брат не спускался за мной.
Зимой забавы были другие. На пустыре ставилась и заливалась горка. Чуть позже появилась хоккейная площадка. Качели, карусели-канаты и гимнастические бревна были в каждом дворе. Кроме того, в нашем же доме находилась спортивная школа.
Родители постоянно работали. Отец — в море, а мама — в ателье. Ключ от квартиры оставляли под ковриком на лестничной площадке, а потом стали класть в почтовый ящик.
Про грабежи, убийства, похищения детей никто не слышал. Тогда мы не знали, что может быть по-другому. Мы были в своей стране и в полной безопасности.
Никогда и никем при детях или женщинах не произносилось грязного слова.
Сейчас трудно поверить, но мат я услышал впервые только в семь лет. Это было уже на Камчатке. Я пришел домой и рассказал маме о взрослых ребятах, которые говорили много новых «интересных слов». Мама сказала, что это ругательства и что если я буду так говорить, то она умрет. На следующий день я полез под кровать за тапком и, к своему ужасу, выругался. Была зима, мама работала в пошивочной, далеко на окраине, и в ту сторону школьников возили на вездеходе. Но я побежал к ней, чтобы она не умерла.
Там же, на Камчатке, я впервые увидел пьяного. Это было в Петропавловске. Перед тем мы ходили в кино, а там главный герой в белой рубашке, шатаясь от многочисленных ранений, ожесточенно отстреливался от бандитов.
И вот мы с мамой на автобусной остановке увидели раскачивавшегося мужчину в белой рубашке. Я думал, что он раненный разведчик, но мама сказала, что это пьяный. Помню, я тогда не поверил.
На Камчатку мы попали из-за папиной командировки. Вначале уехал он, а потом уже мы: мама, брат и я. До Хабаровска летели на новейшем и лучшем в то время в мире самолете Ту-104.
Не помню, сколько времени продолжался полет. Мы играли с братом в шахматы, ели, засыпали, просыпались, снова играли, но теперь уже в слова. Потом пробились через грозовой фронт. Наконец, из прохода впереди выглянул пилот и, о чудо! — позвал нас с братом к себе в кабину. Кабина оказалась стеклянной и была вся пронизана светом. Мы двигались среди громадных облаков, которые с земли выглядят плоскими. В промежутки между ними било ослепительное солнце. Летчик чуть тронул руль, и самолет вошел внутрь облака. Нас окружило сплошное белое ничто. Пространство и время исчезли, остался только гул двигателей. И вдруг — снова солнце и бесконечная чистота неба.
На свои места мы вернулись пораженные и долго молчали.
Почему летчик сделал это? Просто так. От любви и нежности к детству. Сделал как бы для себя, наслаждаясь восторгом ребят.
Сейчас в сводках новостей мы уже не встречаем, как в советское время, сообщений о научных открытиях или вводе в строй прокатных станов, атомных ледоколов, электростанций. Пишут все больше о происшествиях: задержана партия наркотиков, пожар в доме престарелых, взрывы газа и — насилие, насилие, насилие… О, как мы низко пали за эти годы разсовечивания! Граждане «молодой России» при полном безразличии государственной власти душат друг друга, взрывают, травят и держат в подвалах на своих дачах в специально оборудованных темницах. Людоеды получают за преступления, вопиющие к небу, по 6 лет колонии. Взяточники откупаются наворованным.
А тогда в обществе была разлита естественная, как воздух, никем не замечаемая, привычная, доброта. Нередко взрослые обращались к ребенку «сынок» или «доченька», а подростки к старшему — «отец». Наконец, друг к другу — «товарищ». Искреннее и располагающее обращение «товарищ» было широко распространено. В нем не заключалось ни иронии, ни забугорного злопыхательства.
В то время я еще много-много раз сталкивался с отеческой и материнской любовью посторонних людей.
В Хабаровске мы переночевали в комнате матери и ребенка. Там же мама купила нам с братом по значку «ТУ-104». Вот он, этот прямоугольный кусочек металла: в небе космически темного синего цвета над горами летит золотистый самолетик.
Детская яркость ощущений несравнима ни с чем. Обычно, с возрастом она утрачивается и может вернуться только после покаяния, которое соскребает с души налет черствости и лжи. И я рад, что именно тогда, в детстве, чистыми глазами увидел свою огромную страну с высоты неба, столкнулся с множеством добрых людей и очутился на самом краю земли у Тихого океана.
Последнюю часть пути по Японскому и Охотскому морям с выходом в Тихий океан мы проделали на превосходном пассажирском теплоходе «Петропавловске», который доставил нас к затерянному рыболовецкому поселку.
Недавно, возвращаясь с Валаама, я разговорился с камчатским батюшкой.
— А ходит ли сейчас «Петропавловск?» — нет.
— А «Николаевск?» — нет.
— А «Советский Союз?» — нет. Был такой теплоход, но сейчас ничего нет.
«Был такой теплоход»… Плавучий город, махина в 23 тысячи регистровых тонн с шестью палубами, тремя ресторанами и бассейном, в котором я научился плавать.
Нет «Советского Союза». Ком подступил к горлу, я не мог говорить. Сильнейший ноябрьский ветер пробирал до костей, «Святитель Николай» взламывал толстую, с ладонь, корку льда, Ладога заволакивалась туманом, и мне представилось, что я стою на палубе «Советского Союза». За кормой уходит в даль широченная, бурлящая от двух винтов полоса воды. Медленно накатывает океанская волна, и корабль плавно приподнимается, а потом словно нехотя опускается. Огромные желтые медузы колышутся у поверхности и уносятся прочь со скоростью 19 узлов. Все проходит…
«Советский Союз» — корабль с историей. В годы войны он принадлежал Германскому Рейху и назывался «Ганза». Личный враг Гитлера, командир С-13 Маринеско, готовя “атаку века”, видел его в перископ, но остановил свой выбор на Вильгельме Густлове. В 1945, во время эвакуации немцев из Восточной Пруссии, Ганза подорвалась на мине и затонула на глубине 20 метров, в 9 милях от берега. Корабль был поднят, отремонтирован и передан нам по соглашению о разделе флота.
«Чтобы ногою твердой стать при море», Генералиссимус отправил его и несколько других пассажирских теплоходов на Дальний Восток. Край быстро развивался, осваивался, и ему был нужен свой пассажирский флот.
Крупнотоннажные корабли класса «Петропавловска» не могли подходить близко к камчатскому берегу и останавливались на рейде, а пассажиров доставляли на берег мелкие суда — баржи и рыболовецкие кораблики, которые назывались «жучками».
Вспоминаю наше прибытие на полуостров. Метрах в 50 от нас на воде качается множество черных голов — это нерпы. У борта корабля пришвартован плашкоут. Он, переваливаясь в волнах, то поднимается на 4-5 метров вверх, то резко падает вниз. Стрела корабельного крана держит над ним сетку с багажом. Пассажирам предстоит спускаться по довольно ненадежному, ходящему ходуном, трапу. Страшновато. И без того тревожную картину высадки дополняет вырвавшийся из-под надзора моряков огромный сундук, который из-за качки весьма проворно ползает по палубе, иногда привставая на нижнем ребре и заглядывая в море. Да это же наш сундук, подаренный нам соседями для перевозки багажа! Каким чудом он догнал и обогнал нас — непонятно. Но сейчас со всем, заключенным в нем скарбом он мог плюхнуться в воду. «Сундук!» — закричала мама, перекрывая шум волн и ветра. Это прозвучало как авральная команда «Человек за бортом», и сундук был спасен. Все закончилось благополучно.
После погрузки багажа на мечущийся в волнах плашкоут сошли пассажиры. Крепкие руки моряков приняли нас, и скоро уже баржа направлялась к берегу. Что ждало нас впереди?
Оказалось, однако, что империя сумела воспроизвести свою универсальную структуру и в этом, столь отдаленном, месте. Так, что переместившись на 9 тысяч километров, больших различий в устройстве жизни мы не заметили. Все нужное было: работа, детский сад, школы, больница, кинотеатр, местное радио. И, главное, каждый из нас включился в какой-то коллектив. Папа говорил, что люди здесь проще и лучше. С некоторым пренебрежением в поселке относились только к сезонникам — рабочим, приезжавшим «зашибить деньгу».
Деньги на Камчатке не то чтоб презирались, но оставались как-то на обочине. Вообще, деньги часто теряют свое значение, когда от людей требуется проявления высших качеств — любви, самопожертвования и, наоборот, приобретают силу, когда лучшее в людях ослабевает или вовсе затоптано.
Но зарабатывали рыбаки, однако, хорошо. А тратить было особо не на что. Быт вполне соответствовал природным особенностям Края и не требовал значительных изменений. Естественным можно назвать для тех мест обилие рыбы, которая в разных видах, кажется, не покупалась, а просто была для всех. Также крабы и икра.
Относительно ограниченный выбор товаров приводил к смешным вещам. Например, в бане, вместо пива, продавали шампанское в розлив. Или вот еще — однажды завезли диковинную вещь, книжную лотерею, и вся партия билетиков мгновенно разошлась. Я сам видел, как в пошивочной, на маминой работе, увлеченные женщины разрывали один лотерейный конвертик за другим и бросали их в огромную кучу под ногами. Своеобразие торговли еще заключалось в том, что жители закупали все ящиками, будь-то корейские толстокожие яблоки или апельсины.
Иногда к побережью подходили теплоходы «Петропавловск» или «Николаевск», и можно было в какой-то час из глухого поселка попасть в настоящий плавучий комфортабельный город. А там уже продавалось все.
А какое образование было на окраине СССР? Да точно такое же, что и в Ленинграде! Такие же учебники, такие же счетные палочки, тетради, пеналы, как и во всей стране.
В небольшом камчатском поселке Октябрьский имелось две школы. Одна — для детей с первого по четвертый класс, а другая — с пятого по десятый. Школа старших ребят была двухэтажная, каменная. Она располагалась на окраине поселка, и детей в нее зимой возили на вездеходе. Конечно, бесплатно. В пути ученики пели. Это просто штрих. Но какой!
Наша младшая школа представляла из себя просторную избу с четырьмя классами и большой центральной общей комнатой. Каждый класс отапливался отдельной печкой. Нам преподавала молодая учительница Инесса Арсеньевна Зарубина. В классе занимался и ее сынок — отличник. Кроме русских ребят, училось несколько корейцев. Никакого разделения на своих и чужих не было. Помню, меня удивляла только очень короткая фамилия одного мальчика — Ли.
Утром, перед занятиями, все делали зарядку, а обедать ходили в расположенную недалеко столовую.
Первый месяц учебы я «проболел» В общем-то, это была некоторая симуляция. Я прочитал грустную книжечку про собаку. Заканчивалась она такими словами: «А потом у нее стал крошиться нос и она умерла». Вскоре я «почувствовал», что мне как-то тяжеловато дышать и сказал об этом маме. Она отвела меня к врачу, который выслушал все жалобы, улыбнулся в сторону на, особенно выделенный мной, симптом «крошащегося носа» и сказал, что недельку можно, пожалуй, полежать в больнице — обследоваться. После больницы врач назначил удивительное лекарство. Он сказал, чтобы мне ежедневно покупали по шоколадке за 33 копейки, что мама аккуратно и исполняла до самого Нового Года.
На второй или третий месяц учебы нас приняли в Октябрята и выдали по красивой красной звездочке. Это был радостный день.
— Вы должны быть хорошими ребятами, — сказала Инесса Арсеньевна. — Вы должны помогать старшим, не оставлять друг друга в беде и со всеми здороваться.
О помощи и взаимовыручке взрослые твердили с пеленок. Но то, что после приема в Октябрята нужно со всеми здороваться, было новостью.
После уроков мы отправились гулять по поселку. Падал густой, липкий снег. Мне пришла в голову озорная мысль не стряхивать его, и очень быстро снег плотно лег на ушанку, плечи и грудь. И я из этого белого кокона подпевал друзьям: «Взвейтесь кострами, синие ночи!». На встречу попадались прохожие, и мы всем без исключения говорили «Здравствуйте!». И каждый улыбался и приветствовал нас в ответ: «Здравствуйте!». Что-то хорошее произошло с нами тогда. Вероятно, прием в Октябрята детскими душами воспринимался как посвящение в Добро.
Сейчас, вспоминая те годы и то свое отношение к жизни и людям, я начинаю глубже проникать в слова Христа «если не обратитесь и не будете, как дети, не войдете в Царство Небесное».
7 ноября 1967 года в поселке Октябрьский Усть-Большерецкого района отмечали День Революции. На праздник родители, как и всегда, дали нам с братом по рублю. На рубль можно было купить мороженое, несколько надувных шариков, значок и еще посмотреть кино. Но тогда мы три раза подряд сходили в кино. Первый фильм был по русской сказке «Марья-искусница».
Сейчас я понимаю, что это своего рода киношедевр. Он рассказывал о Водокруте Тринадцатом, который уволок в свое подводное царство Марью-искусницу, заколдовал ее, и она перестала отличать волю от неволи. «Что воля, что неволя — все одно», — говорила Марья - Россия.
Но Марью спас солдат с барабаном, спустившийся в царство зла. Барабан был волшебный, и когда солдат бил в него, то в ответ слышался отзвук других барабанов: «Русский русскому помоги!». Жадный Водокрут боялся не столько солдата, сколько этой помощи. Вначале он безуспешно пытался купить барабан, потом украсть. А когда это не удалось, хотел столкнуть солдата в кипящее озеро. Но, в конце концов, от самого Водокрута осталось только мокрое место, а его зеленый, похожий на марсианина, слуга и соглядатай Квак превратился в лягушку.
Этот фильм сейчас было бы невозможно поставить. Ну, понятно, что денег на него не дали бы, актеров бы не нашли. Но, главное, он весь ершом для нынешней власти.
Чем силен, чем богат русской армии солдат? Он силен своею правдой, дружбой верною богат.
Что такое «силен правдою», если деньги — мера всех вещей, а в отношениях надо руководствоваться не дружбой, а «прагматичным» подходом?
Или вот еще диалог:
Солдат: Я, ваше болотное величество, русский солдат, нельзя мне спокойно жить, ежели дети тоскуют, а матери в неволе томятся.
Водокрут: Экий вы беспокойный народ, недаром я вас всех так топить люблю!
Нет, невозможно представить, что нечто подобное поставили бы и пропустили в свободной капиталистической России.
Вот что говорит министр образования Фурсенко, у которого, как у шекспировских ведьм из «Леди Макбет» — зло есть добро, добро есть зло:
«Недостатком советской системы образования была попытка формировать человека-творца». «Задача школы — вырастить грамотного потребителя».
Итак, для нынешнего государства идеальный гражданин — это «грамотный потребитель» или, другими словами, разборчивый поросенок. И воспитывается такое существо рекламой, а не напоминанием о правде и чистой совести.
Второй фильм я не помню. А третий был про Мальчиша-Кибальчиша.
Тема самопожертвования и предательства. Как все это близко к Евангелию!
Предатель Мальчиш-Плохиш взорвал наши склады и получил за это бочку варенья и ящик печенья. Схватили Кибальчиша буржуины и добиваются от него измены — мучают, хотят, чтобы выдал Военную Тайну. Но уже наши погнали их прочь. Погиб Кибальчиш славной смертью за Родину — это русский «happy end».
По этой же сказке есть еще и замечательный мультфильм. Там руки пленного Мальчиша растянуты тяжелыми цепями. Он словно бы распят.
Недавно последние сцены этой сказки Гайдара неожиданным образом ожили.
ТВ показывало, как буржуинство чествовало Михаила Горбачева. Истасканная западная порно-звезда вела его под руку, журналисты общелкивали фотоаппаратами, лениво хлопали герою пронафталиненные рок-покойники, сбоку жался козлоголосый телеповар Макаревич.
Новая родина не жалея сребреников, кормила Горби вареньем — заслужил…
Как росток дерева содержится в толще ствола, так и детство сохраняется в человеке. Сколько же было еще всего подарено Богом через мою Родину того, что я даже не упомянул? Всего не перечтешь — это и сказочные украинские мазанки, и телега со сладким горохом, на которой я лежал, бросив поводья, а умная лошадь сама тянула куда надо, и жесткая горячая земля-тырло, и мутные теплые ставки, и пасека, и огромные куски белого крестьянского хлеба, и невообразимой глубины звездное небо, и детский сад, и рыбий жир, и сказки, и диафильмы, и подшивочный шов, и Крым, и Азовское море, и Финский залив, и Вуокса.
Да, у нас было свое счастье, своя свобода. Двенадцать тысяч километров свободы и покоя с Запада на Восток. И поэтому нам не нужна была «заграница». У нас уже здесь было «все включено».
Государство можно охарактеризовать по тому, как оно относятся к своим слабым членам. Современная капиталистическая Россия — это страна для сильных, богатых, здоровых. Никаких ошибок она не прощает. Если человек поскользнулся и стал выпивать, ему помогут превратиться в алкоголика. Затем посодействуют в продаже квартиры, и он погибнет. Если по доверчивости взял кредит и не может выплатить — останется без жилья, расстроится психически и погибнет. Если потерял работу, то он не сможет переквалифицироваться, поскольку на это нужны деньги, а их не было и раньше. Если обнищает и нечем будет кормить детей — его замучают угрозами их отобрать. Если скопил — украдут, выдурят, вытянут через инфляцию. Если заболел — скорее добьют фальшивыми лекарствами и истребительной медициной, чем вылечат.
И нет у людей времени, чтобы отсидеться, передохнуть, залечь на дно, прийти в норму. Ежемесячно здоровым, больным, безработным, полусумасшедшим от этой раскаленной жизни людям приходит счет за коммунальные услуги, который зачастую больше пособия или пенсии: «Плати или выметайся! Плати! Бесплатный сыр бывает только в мышеловке!».
С народом говорят жестко: «оставлять здесь школу (больницу) экономически не выгодно. Моногорода следует переориентировать. Бензин у нас и так дешевле, чем в Америке! Вы платите только 80% от стоимости коммунальных услуг! Шахты надо закрыть, уголь никому не нужен! Иностранная рабочая сила необходима!»
А ведь было не так…
Могучая Советская империя строила замечательные корабли и самолеты, снимала гениальные фильмы, берегла всех, но, прежде всего, своих маленьких граждан. «Все лучшее детям!» — это не просто лозунг, а государственная стратегия. Союз учил их и старался воспитать бойцами и тружениками.
Неужели навсегда кануло в лету то время? Неужели Марья-искусница так и останется в плену у Водокрута Тринадцатого?
Не думаю. Уж больно мерзок и жаден этот продажный гомосексуальный господин со своими банкингами, шопингами, картавым выговором и косыми полуулыбками, с ювенальной юстицией, наркотиками и торговлей детьми. Не пара он ей. Если не убежит на Запад Водокрут, то останется от него здесь мокрое место.
Я написал эти строки как свидетельство, и вслед за Апостолом могу повторить, что здесь изложено то, «что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши».
Всё чаще и чаще на просторах интернета встречаю статьи, где рассказывается о том, каким же было "счастливое советское детство"! Мол, в дети только и делали, что читали хорошие книжки, питались хорошими продуктами, а воспитывали их добрые и заботливые воспитатели в детских садах и учителя в школах. "Всё было государственным, всё контролировалось, государство плохого не пожелает!"
На самом же деле при ближайшем рассмотрении все эти "плюсы советского детства" оказываются обычными мифами, которые непонятно по какой причине кочуют из форума в форум. В этом посте я собрал основные мифы о "счатливом советском детстве", в которые многие (и, возможно, вы сами) продолжаете свято верить. Заходите под кат, там интересно)
1. Миф про «отличные ясли и детсады».
Практически все годы своего существования СССР гордился тем, что мол у него детских садов больше, чем в США — стало быть, эти проклятые пиндосы скоро загнуться. Этот миф базируется на той же основе, что и мифы о бесконечно огромных тоннах чугуна и намолотах зерновых, якобы должных показать отличную ситуацию в экономике.
Миллиардов тонн чугуна в США не было по одной простой причине — в более современных производственных цепочках он попросту не был нужен. С детсадами была примерно та же ситуация — в США один работающий член семьи (чаще всего — отец) мог отлично обеспечивать семью. С Советском же союзе оба родителя были вынуждены работать , чтобы прокормить семью и не считаться "тунеядцами" (уголовная статья в СССР), "декретный отпуск" для матери (размером в год) в СССР ввели только в 1968 году — вот вам и вся причина такого огромного количества детсадов и яслей.
Теперь о качестве. Как и во всех других сферах, в советских детсадах процветала казёнщина и принудиловка. За какие-то невинные проступки детей наказывали стоянием в углу в одних трусах и нередко могли ударить — в СССР телесные наказания считались нормой. Нередко ребенок даже не понимал, за что его наказывают, но приучался к мысли, что "власть всегда сильнее" и "надо слушаться".
Чисто советская "коллективщина" начиналась уже с детсада — детей, еще достатчно свободных и разных, втягивали во всякие коллективные игры и хороводы, пение хором, хождение строем и т.д. — приучая к мысли, что индивидуальные стремления и желания это очень плохо, а вот ходить строем — это хорошо.
Если вы всё еще тоскуете по детскому садику "как в СССР", просто подумайте, хотите ли вы отдать своего ребенка в заведение, где его будут ходить учить строем, давать по рукам за малейшее "вольнодумство", какая-то толстомясая бабища сможет в любой момент его стукнуть, а ещё ребенку будут внушать мысль, что вот этот плешивый дед с портрета — это гений всех времен и народов, которого никому не дано превзойти.
Ну что, хочется отдать малыша в такой детсад? То-то.
2. Миф про «отличное детское питание, без ГМО!»
Я уже не раз писал про миф о каком-то "особенно хорошем" советском питании (стостоящим из сосисок, каш, картошки, разбавленного молока и синих кур), но на детском нужно остановиться отдельно. Начнём с того, что многие дети в СССР воспитывались без грудного молока — в советской пренатальной системе это считалось абсолютной нормой. Чем это плохо — гуглите, слишком много писать.
Что было дальше? Из роддома ребенок попадал домой, где для него не было нормального детского питания. Ради интереса поспрашивайте у своей мамы, чем она кормила вас в этот период, узнаете много интересного — как из подручных продуктов с помощью разбавленного молока, манной крупы и мясорубки матери пытались приготовить хоть что-то, годное для питания ребенка. По данным ВОЗ, в 1970-е годы (тот самый ваш "благословенный застой"), около 70% советских младенцев страдали ожирением из-за питания практически исключительно углеводами. Зато ракеты были — ого-го! А спутники — эге-гей! А также в области балета мы дали Штатам пиздюлей.
Затем ребенок попадал в ясли или детский сад (практически обязательно, см. миф номер 1), где кормежка была, как правило, ужасной — даже в том случае, если "по правилам" полагалось что-то неплохое. Вспомните детсадовских поваров и работников столовых в СССР. Что, вспомнили? Помните там хоть одну худую тетку даже в "худшие перестроечные времена"? Их просто не было — из детсадовских столовых продукты тащили баулами, причем тащили все — от старшего повара до последнего завхоза, должность означала лишь "ранжирование спижженого" по качеству и количеству. Что оставалось детям? Детям оставалось есть жидкие противные борщи, водянистую манку с комками, вонючие хлебно-честночные мякиши под названием "котлеты" и разваренные до состояния клейстера макароны — от детсадовской жрачки многих детей просто рвало (в прямом смысле).
И если про другие факты об СССР вы можете сказать — "ты Максим не помнишь, как там было", то свой советский детский садик я запомнил очень хорошо — был всё именно так, как я пишу. И это был еще один из лучших детсадов в столице БССР! Мне страшно представить, что было в провинции.
3. Миф про «отличное детское образование и школы».
Миф про "отличное советское образвование" — пожалуй, один из самых живучих и вредных. Я ещё напишу отдельно, как "высокообразованные советские люди" в конце восьмидестяых годов заряжали банки с водой у телевизора, а сегодня поговорим о школе.
Точно так же, как и в детском саду, в советской школе навязывали "корпоративные ценности" и учили ходить строем. Все должны были носить одинаковую форму и галстуки, проходя соответствующий "обряд инициации". Образование строилось на принудиловке — левшей насильно переучивали в правшей, талантливых и одаренных детей совковые училки часто заклевывали до полуовощного состояния — "будь как все, не выделяйся, не выпендривайся!" Были популярны и расправы над "белыми воронами" — класс, состоящий из средненьких умов, поощряемый и управляемый бандой из 3-4 двоечников, мог всячески травить и издеваться над "отличниками и зубрилами" — то есть теми, кто хотел и мог учиться хорошо, много читал и т.д. Конечно, так было не везде — но случалось очень часто и при полном попустительстве учителей.
Сама советская система образования была пострена на том, чтобы "давать показатели". Никто не заботился о том, чтобы дать ребенку какие-то фундаментальные знания и научить свободно мыслить — главное, чтобы он оттарабанил всё заученное и получил хорошую отметку, показателем "успешности класса" считалось отсутствие в нём двоечников, а не наличие каких-то одаренных умов.
В общем, из советской школы дети часто выходили с весьма посредственными знаниями, но с привитым (часто — на всю жизнь) ощущением, что надо "слушаться коллектив" и не спорить с властью.
4. Миф про «свободу детей в СССР».
Советские идеологи тех лет везде трубили о том, что мол в СССР дети какие-то "особенно свободные", мол только в советской системе это стало возможным и т.д.
На самом деле детство советского ребенка было полно настоящего принудительного труда в полном смысле этого слова. Начиная с детского садика детям назвязывались "дежурства" — дети были ОБЯЗАНЫ по очереди делать какую-то казарменную работу, например по уборке помещения, мытью окон, прополке грядок на пришкольном участке и т.д. "Отказников" подвергали всяческому остракизму как со стороны "власти" (педагогов, воспитателей), так и внутри коллектива.
Больше того, считалось "нормой" сослать детей "на картошку", а в Средней Азии — "на хлопок", где с помощью принудительного детского труда достигались показатели "колхозов-миллионеров". Знаете, что такое уборка хлопка? Это не приятные прогулки луноликой Айгюль по залитым солнцем полям — это тяжелейшая работа по перетаскиванию 20-киллограммовых мешков и ручной сбор обрызганных дефолиантами и десикантами растений. С этих работ дети часто возвращались больными. Денег за это не платили, эта работа считалась "пионерским долгом".
В общем, никакой "свободы детей" в СССР не было — была самая настоящая эксплуатация.
5. Миф про «особую безопасность советского детства».
Отдельный и очень популярный миф якобы про "особую безопасность" советского детства — якобы, в то время "даже двери не запирали на замок, все люди были братья!". Да, а ещё все жили до 150 лет и просыпались по ночам от счастливого смеха.
Всем верующим в этот миф рекомендую ознакомиться с советской статистикой по грабежам и бандитизму — показатели были весьма высокими даже по официальным данным. Кроме того, в те годы было немало серийных маньяков и убийц — вроде Чикатило или менее известного московского маньяка по имени Мосгаз — да, эти страшные чудища в человеческом обличьи были рождены именно в СССР и орудовали при советской системе. К педофилии в те годы было тоже намного более терпимое отношение — ну ущипнул дяденька девочку за попку, ну что тут такого! Случаи изнасилования детей также были весьма нередки — часто это случалось на той самой "картошке", куда девочек отправляли из школы.
В этом пункте хочется затронуть ещё один вопрос — собственно, безопасность среды для ребенка. Из-за скученного и тесного жилья дети немалую часть времени проводили на улице. Я , когда оставались популярными еще многие "советские развлечения" из 1970-80-х годов, вроде бросания в костёр баллонов из-под дихлофоса, пугачей из болтов, карбида, ракет из селитры а также прогулок по крышам и стройкам.
Надо быть полным идиотом, чтобы утверждать, что нынешние дети, проводящие больше времени за компьютером и цивилизованным активным отдыхом, вроде велопрогулок или покатушек на скейтах, чем-то "обделены" в сравнении с советскими. Нынешнее детство намного интереснее и безопаснее, чем детство в СССР.
Вот такие мифы о детстве в мне удалось собрать. Буду рад, если поделитесь этим постом с друзьями)
А в комментах напишие, таким ли было ваше советское детство, что вам запомнилось о нём?
Я не люблю советских мультиков. От советских детских песен у меня в животе сжимается холодный склизкий шар. Я вообще не люблю никаких воспоминаний из советского детства, потому что все оно, советское и раннее постсоветское, - это сплошной страх.
Страх от одиночества. Страх в ожидании матери, которая уезжает на работу рано утром и приезжает поздно вечером. Сначала ты боишься в яслях - тебя в них оставляют уже в год, и это везение, потому что кого-то сдают на казенный кошт уже в два месяца. Переходишь из яслей в садик и тоже боишься. В младшие и средние группы тебя еще водят за ручку, в старшие ты иногда ходишь сама. И дома давно остаешься одна. В три года умеешь включать плиту, ловко орудуешь ножом, сама открываешь и закрываешь входную дверь, ключ носишь на шее. Ты знаешь, что нельзя впускать незнакомцев, уходить на задний двор, гулять дотемна и отставать вечером от компании.
Тебя считают полностью самостоятельной и даже умненькой. А ты вспоминаешь лишь одно - страх.
Советский ребенок, за редким исключением, жил в страхе. Потому что любому ребенку прежде всего нужны были родители, вернее - мать. Только мать дает ощущение заботы и безопасности. Вся детская самостоятельность, которую навязывало семьям государство, оборачивалась тяжелыми психологическими травмами. Потому что ребенку крайне важно, чтобы ему вовремя сменили подгузник, вовремя подтерли сопли или открыли перед ним дверь. Если нет регулярной заботы, ребенок чувствует лишь одно - незащищенность. И страх.
Он начинался еще в роддоме, когда младенца у матери забирали в среднем на трое суток - считалось, что столько времени женщине требуется на восстановление после родов. В роддоме детей держали в яслях, маленькие кулечки кричали днями напролет. Дети воспитывались без грудного молока - роддом делал все, чтобы у матери его не было. Потому что к трем месяцам она должна была выйти на работу. А ребенок? Ребенок отдавался в ясли. Там его переодевали в казенную одежду, чтобы дома было меньше стирки, и помещали в большой деревянный манеж, где он лежал, ползал, учился ходить вместе с другими. В яслях стоял постоянный крик, малыши были мокрые, грязные. Ясли бывали и круглосуточные, с пятидневным пребыванием.
Если яслей поблизости не было, ребенка оставляли одного. В литературе осталось много воспоминаний о том, как матери клали младенца на пол, чтобы не упал, и привязывали его веревкой к ножке стола, чтобы не уполз. Такой рассказ есть в «Цинковых мальчиках». Самые счастливые оставались дома с бабушками, старшими братьями, сестрами или нанятыми няньками. В няньки по причине дешевизны часто нанимали девочек 10–12 лет.
Была популярна пятидневка, куда ребенка можно было сдать в понедельник утром и забрать вечером в пятницу. Чем сложнее у человека работа, тем больше времени его ребенку предлагалось проводить в круглосуточных яслях. С понедельника по пятницу сдавали часто своих детей в сад и ясли работники КГБ, прокуратуры, Гознака, делали это ответственные руководители начального и среднего звена. Такие ясли до сих пор остались. Есть знаменитый садик-курорт у Центробанка. В Москве несколько десятков круглосуточных садов, в том числе с яслями.
Сегодня необходимость сдать ребенка в такой сад становится для родителей страшной трагедией, а тогда была нормой.
СССР всегда гордился, что у него детских садов больше, чем в Америке. Это преподносилось как достижение социализма. На самом же деле было его огромным провалом, потому что средний американский рабочий вплоть до конца 1980-х мог один прокормить семью. А у нас мать грудного ребенка была вынуждена работать. Причем до определенного времени еще и обязана: только в 1968 году женщинам разрешали сидеть с детьми до года, причем без пособия - раньше они должны были работать.
А детей сдавали в сад, где их учили быстро заправлять постель с одеялом уголком и взбитой подушкой, аккуратно вешать одежду на бортик кровати, не ерзать во время сончаса, доедать кашу, слушаться воспитателей и особенно нянечек. В садах воспитатель не всегда, но имел хотя бы начальное специальное образование, нянечка не имела никакого. Нянечки получали копейки и устраивались в детский сад либо для того, чтобы быть рядом со своим ребенком, либо ради стажа в трудовой, либо - чтобы таскать детские объедки свиньям. Поэтому контингент складывался специфический, нередко - из случайных людей. В садах порой слышался мат, от нянек несло перегаром, на кухнях мат стоял трехэтажный. Из кухонь этих не иссякал поток толстомясых теток с баулами - воровали в столовых безбожно. Устроиться в детскую столовую в СССР всегда считалось редкой удачей, потому что эти столовые снабжали бесперебойно.
В садике процветала детская жестокость. Воспитатели это особенно не пресекали, для многих это было нормой. К тому же считалось, что ребенок должен был пройти школу жизни. Пребывание в саду с двух месяцев и пятидневки тогда объясняли в том числе необходимостью социализировать ребенка.
На самом деле навыки сосуществования в случайно подобранном коллективе из 30 человек, умение есть через силу бесполезную манную кашу и подчиняться беспрекословно хамам полезны оказывались разве что уголовникам.
Я думаю, едва ли ни у каждого человека есть ряд самых сокровенных воспоминаний из советского сада, связанных с грубостью и насилием. Мне с моей непереносимостью коровьего белка выливали за шиворот молочный суп. Еще помню, как на прогулке к нашей воспитательнице приходил ухажер и они тут же, на площадке, хлестали пиво.
В школе, конечно, учителя вели себя приличнее. Однако это имело мало значения, потому что в советской школе прививали не только и не столько культуру или знания, сколько дисциплину и идеи.
Советские учителя могли ударить ребенка по затылку, по рукам вплоть до середины 2000-х, пока за такие шалости не стали бить самих учителей. К их счастью, только по карману. В советской школе к детям обращались на «ты», часто учителя давали им клички. Учитель, который говорил ребенку «вы», попадал во всесоюзную газету «Правда» - такой он был редкостью. Советская школа не допускала у детей права на приватность. Нельзя было поднять руку и попросить выйти из класса: следовало обязательно уточнить зачем.
Любить советскую школу могли только дети с посредственными интеллектуальными или душевными данными, с низким уровнем культуры в семье. Дети, которые искали себя в коллективной идее, коллективной задаче, коллективном труде. Опора любого тоталитарного режима - человек без собственных ценностей, потому что он легко принимает ценности корпоративные. Например, любит, чтобы всем прикалывали одинаковые звездочки, вешали на шеи галстуки, чтобы все пели один и тот же гимн. Такой ребенок с радостью участвовал в школьных линейках, общих собраниях или травле одноклассников. И он обычно очень любил советские пионерские лагеря. Нормальный ребенок из заботливой семьи, если только он не редкостный экстраверт и не энергетический вампир, никогда по своей воле не поедет несколько недель жить в одной палате - название-то какое! - с одиннадцатью другими детьми, вставать по горну, обедать по гонгу, ходить строем и все время голодать, потому что в лагерях традиционно мало и традиционно плохо кормили. В пионерлагерь детей, за редким исключением, отправляли только с одной целью - сбыть с рук, высвободить время для отдыха. Жили тесно, часто ссорились - родители мечтали отдохнуть от детей. Сегодня этому прозаичному мотиву пытаются придать романтический шарм.
Отдельная сегодня почти забытая тема - эксплуатация Союзом детского и молодежного труда. Мало кто помнит, что школьники летом приходили на отработку: делали ремонт, мыли окна, чистили школьный парк. Кому они задолжали и что отрабатывали? А поездки «на картошку»? О том, что это было огромным преступлением против детства и образования, помнят единицы, остальные часто вспоминают «картошку» как школу жизни, уроки самостоятельности и трудолюбия.
Провинция отправляла «на картошку» с пятого класса, мегаполисы - с восьмого. Сельхозработы на первые полтора-два осенних месяца были обязательными для всех училищ, техникумов и почти всех вузов. Исключения школьникам делались только для Москвы и столиц союзных республик. Да и они нарушались в случае авральной уборки урожая. Любая школа СССР поставляла подшефным колхозам и совхозам рабочую силу для копки картошки, сбора или сортировки моркови, капусты. Вы представляете себе, что это были за совхозы, если пятиклассникам приходилось брать над ними шефство?
«На картошке» дети жили впроголодь, надрывались, руками лезли в землю с удобрениями и пестицидами, которых в СССР не жалели. Там иногда беременели, становились жертвами насилия - бывший советский криминалист рассказывал мне, что за свою карьеру не раз выезжал на изнасилования «на картошке».
Детей из Средней Азии гоняли на хлопок. Там они с сентября по ноябрь начиная с третьего класса под палящим солнцем таскали до тракторной тележки 20-килограммовые мешки. «Мощность студента - 60 кило ваты» - таджикская шутка тех лет. Это дневная норма для 14-летних учащихся училищ. Приемщики на весах занижали показатели, чтобы сразу отбить излишки, приходилось собирать больше. На продаже неучтенного хлопка, на детском труде крепли в Азии совхозы-миллионеры. А дети возвращались с больными желудками, экземой, угрями, потому что поля в эту пору опрыскивали дефолиантом.
Так что не было в СССР никакой сверхзаботы о детях - была их эксплуатация.
А еще дети плохо питались. Манная каша с пеленок, коровье молоко - все, что сегодня давать детям запрещают. В одном из докладов европейского отделения ВОЗ прочитала, что больше 70% советских младенцев в 1970-х страдали ожирением по типу паратрофии: были толстыми и короткими, так как питались исключительно углеводами. Подростки жили на картошке, кашах и макаронах. Из овощей - полусгнившая еще в полях капуста, морковь, свекла, лук. Из белков - сосиски с «Чайной» колбасой и синюшные куры, которые вскоре пропали, а также яйца, которые пропали чуть позже. По данным той же ВОЗ, советские дети массово страдали от анемии всех типов и белково-калорийной недостаточности. Попросту говоря, они недоедали.
Многие скажут: ну что ж, ездили «на картошку», сидели дома одни, но зато в городах было безопасно. Это самый страшный миф!
Преступления против детей были. Педофилы были. Маньяки были. Я бы даже больше сказала: в постсоветской России серийных маньяков с 80 жертвами не было. А в Союзе были!
И бытовые изнасилования детей были. А вот нетерпимой реакции на них общества не было. Во-первых, для огласки преступлений не имелось медиаресурсов. Во-вторых, они замалчивались - правило про вынос сора из избы в Союзе соблюдалось куда строже, чем сейчас. В-третьих, общество было более терпимо к педофилии и нимфетомании.
Такое провокационное заявление я делаю ответственно. Приставания к школьницам на улице, хлопки по попе, заигрывания - все это уже не было нормой, но считалось терпимым вплоть до 2000-х. К преступлениям против детей советское общество в целом было более терпимо, чем сегодняшнее. Уголовный кодекс РСФСР в ст. 119–129 указывал, что половое сношение с лицом, не достигшим половой зрелости, а также развратные действия с несовершеннолетними наказывались лишением свободы на срок до трех лет. Очень часто за секс с малолетними приговаривали всего лишь к «химии», колонии-поселению. Знаю человека, который за сожительство с малолетней отбывал два года «химии» - из Сургута был отправлен в Тюмень, где работал на овчинно-меховой фабрике и мог выходить в город. На этой «химии» он нашел себе другую подругу-школьницу.
Я также утверждаю, что в советской элитарной культуре, в советском искусстве была отчетливая тенденция эротизировать детство. Что не могло не отразиться на культуре бытовой. В кино, на живописных полотнах появлялись голые дети в эротических позах. «Девочка и эхо» и «Похищение «Савойи» помните? В живописи стеснялись еще меньше. Чистую детскую эротику порой писали Богданов-Бельский, Дейнека, Николай Чернышев. Их картины печатались на календарях. Фотограф Николай Филиппов снимал исключительно детскую эротику: голые дети в песке, голые девочки на растяжке у балетного станка, мальчики и девочки в топорщащихся трусиках. Это было официальное фотоискусство.
И не надо говорить, будто население раньше было чисто и развратом не испорчено, поэтому не видело ничего плохого в детской эротике и пускали 12-летних девочек на пляж голышом. Это мы сейчас стали более моральными и начали осуждать то, что еще 50 лет назад казалось нормальным. Человечество до сих пор делает шаги в сторону осуждения раннего секса, ранних браков.
Страна не была безопасной для ребенка. Скорее, она была опаснее, чем сегодня, потому что ребенок гораздо больше времени проводил один или с друзьями .
Насильники и растлители не главные враги советских детей. Куда больше их гибло и калечилось в ходе самостоятельного приготовления обеда, прогулок по крышам, игр на стройке, хождения по свалкам, догонялок по трубам теплотрасс, при нахождении и распиливании снарядов, патронов, играх с огнем, раскачивания качелей «солнышком». Меня саму дважды пытались увести со двора незнакомые мужчины, в семь лет по мне с подружкой стреляли из окна пьяные, в восемь меня чуть не заколола спицей старуха соседка. Мы жили на обычной окраине обычного областного центра. И это было обычное советское детство. Быть может, слегка подпорченное перестройкой.
Множество детей в СССР и в 1990-х гибли исключительно от беспризорности. Более того, даже когда родители были дома, дети убегали на улицу. Плохое жилье, скученная жизнь, уставшие матери и нередко пьяные отцы заставляли детей проводить жизнь на улице. У многих просто не было с родителями теплых отношений: дети, будто сироты, росли без груди, в яслях и круглосуточных садах, по любому поводу были пороты.
Несколько поколений советских людей повзрослели без доверительных отношений, любви и объятий.
Те, кто сегодня говорит, будто в Советском Союзе им было безопасно, просто не встретили столько ужаса. Возможно, они жили в хороших семьях, воспитывались мамами, бабушками или нянями. А может быть, их психика вытеснила все тяжелые воспоминания, оставив в голове лишь сливочный пломбир в вафельном стаканчике.
Только аберрация памяти заставляет людей, которые прошли советское детство с ключом на шее, жалеть о своем прошлом и искренне желать родным детям такой же участи.
Впрочем, есть и другая беда. Примерно из 600 миллионов человек, что жили в СССР за все время его существования, была пара миллионов, кому посчастливилось родиться в сытых семьях. Они просто не знали, как жила остальная страна. И сейчас знать не хотят. Даже в блокаду были дети, которые не запомнили войну, а помнили только пушистый снег, синее небо и вкусное пирожное, которое они ели на кондитерской фабрике имени Крупской, где жили на закрытой территории и где за всю блокаду от голода не умер ни один сотрудник. Сегодня эти дети страшно скучают по Союзу со Сталиным и пишут книги о том, каким невкусным стало в России пирожное.
Я родился в 1983 году. в Украинской советской социалистической республике.
Конечно, в СССР было плохо. Мне об этом говорят каждый день с экранов телевизора, по радио, на сайтах.
Действительно, что там хорошего было, в этом Союзе? Так, фигня одна.
Детство было хреновым. Телек у нас был, даже цветной. Но по нему показывали только два канала. Нет, вы представьте – два канала! Поэтому мы, бедные дети, были вынуждены целые дни проводить на улице.
Летом играли в «пионеры», футбол гоняли, халабуды строили, пекли картошку. Гуляли до22.00 – родители не боялись, что какой-нибудь чурка украдет детишку.
Зимой строили крепости, ходили на ставок кататься на коньках. Возвращение домой на обед происходило так: зашел в дом – получил по жеппе за то, что мокрые носки/варежки/вся тушка, - обтирание-еда-снова на улицу.
Игрушки? Да какие игрушки тогда были? Тяжелые, железные, до тошноты похожие на настоящие модели. Разве можно их сравнить с китайским разнообразием? Даже солдатики - и те работали на благо зловещей советской пропаганды. Никаких трансформеров или человеков-пауков. Пишу и плачу, рыдаю над потерянным детством...
Летом меня, писюна, родители возили на черное или азовское море. Помню, как первый раз ехали на поезде в Новороссийск. Пляж – из гальки, жилье – у какой-то тети две кровати. Лазили по кино, кафешкам, были в каком-то музее военной техники. На следующий год поехали на две недели в Сочи, в санаторий, дай Бог памяти, Мориса Тереза (спецом не гуглю, как правильно). Тож ничего хорошего. Разве что акула в дендрарии да подвесная (канатная?) дорога.Каждая поездка стоила как раз две зарплаты родителей-рабочих. Нишета, бррр.
То ли дело сейчас: хочешь – в Египет, хочешь – в Австралию. Хочу. Но даже если взять четыре наших с женой зарплаты, путевка на троих как-то не вырисовывается. Даже в Сочи.
Правда, на Азовское таки съездили. Так, к счастью, со времен союза ничего не изменилось. Разве что все стало платным, а пляжей практически не сыскать – они или частные, или засранные.
Что-то я отвлекся. Во времена СССР мы, дети,были вынуждены есть... лягушек. Точнее, ихние лапки. Потому что мамы пичкали нас опостылевшей домашней едой, а нам хотелось свежей дичи. Голуби тоже шли в расход.
Из-за того,что в продаже не было пиротехники, мы тайком пробирались на заводы, и выносили серу и селитру. Потом на раскаленном листе железа сушили бумагу, пропитанную в концентрате селитры/серы. Дышали всей этой гадостью, кашляли. И пускали бомбочки. Убого все это, правы телеведущие.
Чуть повзрослев, мы стали драться. Если шел с бабой – не трогали. Прошу прощения у феминисток за это, вели себя как отъявленные сексисты. На головы ногами не прыгали, разве что в запале драки. Хотя принцип боя – выиграть любой ценой. Мы, дурные, довольствовались разбитыми носами и выбитыми зубами. Терпилы, хуле...
Я только сейчас понял, что деньги – это главное в жизни. Верность, любовь, долг Родине – это все дешевые понты, чтобы управлять народом. Эти слова не согреют тебя, не купят новую тачку, не позволят трахнуть Алису-модель из первого подъезда. Долг, дружба – это все понятия для лохов, которые ничего в жизни не добились. Ничего личного, детка, это бизнес.
Зачем я рос в Советском союзе? Все эти комплексы – честность, порядочность, и т.д., - которые нам всем без спроса привили, так и пытаются выбраться наружу. Но хорошо, что есть телевизор и интернет. Тут всегда подскажут, как сейчас можно жить и что делать в современной жизни. Прощай, СССР, ты умер во вне! И пока, ЯП: тут выложили очередной ролик про то, как мальчик крепит деффачку. Пойду поржу хуле смешно же да классно он ей втулил братан бгггг клэ все чмаф споки
Детство… Такое скоротечное и такое беззаботное. Врачи считают, что в это время закладывается иммунитет на всю дальнейшую жизнь. Конечно, они правы, но дело не только в иммунитете. В детстве также закладываются такие понятия, как честность, порядочность, справедливость. Случается первое предательство, и впервые приходится делать выбор, решая, что хорошо, а что плохо. И от того, каким было детство, во многом зависит, каким вырастет человек и как сложится его дальнейшая жизнь.
Мы, выросшие в СССР, так не похожи на современную молодежь. Это не плохо и не хорошо. Просто мы – другие, и детство у нас было другое.
Мы не боялись быть смешными и нелепыми и запросто ходили гулять в растянутых штанах и старых кедах. Мы тоже смеялись и подшучивали, если кто-то спотыкался или падал, но только потом, а сначала спешили дать руку. В нашем детстве не существовало планшетов, сотовых телефонов и игровых приставок. Когда нам было скучно, мы общались с друзьями. Мы знали наизусть все серии «Ну, погоди!» и ждали по пятницам «В гостях у сказки».
Наши игрушки были простые и понятные, у них не было сложной электронной начинки и радиоуправления. Зато мы постоянно ими менялись и, не задумываясь, одалживали друзьям. В подъездах не было стальных дверей с кодовыми замками. Когда мы вечером выходили гулять, то заходили друг за другом и, обойдя дом, набирали пацанов на две футбольные команды.
Гуляя на улице, мы падали, набивали шишки, теряли зубы, разбивали до крови локти и коленки. Стиснув зубы, мазали по вечерам ссадины зеленкой, мы же мужчины, а мужчины не плачут! Если мы дрались, то не просили пощады и, заработав синяки, не признавались, от кого их получили. Да и нашим родителям не приходило в голову судиться из-за фингала под глазом у сына.
Мы не знали, что нельзя пить сырую воду, ловить лягушек и копать руками червей. Дома не было запертых шкафов и мы, не глядя в глазок, открывали входную дверь. У нас не было защитных шлемов, но если у кого-то был велосипед, на нем по очереди катался весь двор. Мы умели пилить и забивать гвозди, и если находили на свалке крепкие доски и пару колес, могли смастерить отличную каталку.
Мы целыми днями пропадали на улице, возвращаясь домой только к ужину. Родители нам верили, ведь тогда не было мобильников, и нас никто не контролировал. При этом мы хорошо учились, отличали синусы от косинусов, Большую Медведицу от Малой, успевали выучить кучу стихов, понять Достоевского и полюбить Чехова. Мы писали рефераты от руки, а за информацией к ним ходили в библиотеку. Мы и сейчас пишем без ошибок и помогаем внукам с математикой.
Мы не знали про здоровое питание, обожали жареную картошку, сало и хлеб с маслом. Толстых среди нас почти не было, ведь мы редко сидели на месте. Если не гоняли в футбол и не играли в казаков-разбойников, значит, набиралась команда для постройки пиратского судна или отряд партизан. Мы пили из одной бутылки, откусывали по очереди от бутерброда, а настоящий друг всегда давал дожевать жвачку. Зеленые сливы и яблоки были нашей любимой едой, и если от них болели животы, мы никогда не признавались родителям.
А как мы умели дружить! У нас была потребность в общении, мы могли просто болтать с друзьями, организовать «экспедицию» на ближайшую стройку или в лес. Мы часто жгли костры, и это не считалось ЧП или нарушением закона. Мы могли стащить из дома пару кусков хлеба и жарить их над огнем, насадив на прутики.
Фейерверки мы устраивали из спичечных головок, в речку ныряли с тарзанок, непременно лазали по деревьям и строили летом шалаши. Нам не приходило в голову спрашивать на все это разрешения у мамы, милиционеры не хватали нас за руку, а учителя не требовали с родителей подробного отчета о том, чем занимаются после школы их дети.
Если мы что-то делали, то по-настоящему, без лицемерия и «камня за пазухой». Дрались до «победного конца», влюблялись отчаянно, дружили на всю жизнь. Было стыдно прятаться за спину родителей, хвастаться «крутыми» родственниками, давать взятки и «косить» от армии.
Мерилом поступков была совесть, а не деньги. Родители знали наши оценки и наших друзей, ходили на собрания в школу, но вмешивались редко. Мы мечтали и строили планы. Хотели быть летчиками, космонавтами, капитанами кораблей и пожарными.
Мы с детства учились бороться, быть честными и ответственными. Стремились побеждать, не боялись поражений и не пасовали от неудач. Нынешнее поколение нас иногда недолюбливает и называет «совками». Они забыли, что это благодаря нам образовалось могучее государство и именно «совки» по-прежнему готовы на все ради благополучия Родины!
Возможно, мы не умеем «заколачивать большие состояния», зато мы знаем, что такое совесть и чувство собственного достоинства и верим, что главное в жизни – любовь и добро.
